Гоголь Николай Васильевич

Суббота, 03 мая 2008

Гоголь Николай Васильевич (1809—1852), писатель. В Петербурге с декабря 1828. В 1829—30 Г. — канцелярский служащий в Департамента государственного хозяйства и публичных зданий Министерства внутренних дел, в Департаменте уделов; к этому же времени относятся первые опубликованные в Петербурге под псевдонимами литературные опыты Г. В письмах Г. — прообразах его «петербургской» прозы — преломляется восприятие Петербурга, оттолкнувшего юного Г. обезличенностью, замкнутостью, безучастием. В апреле 1829 Г. поселился на Большой Мещанской улице (ныне улица Плеханова, участок дома 39, не сохранился; адрес «подарен» герою наброска «Фонарь умирал»), а в конце 1829 переехал в дом Зверкова на Екатерининский канал (ныне канал Грибоедова, 69/18; дом перестроен). В конце 1830 — начале 1831 познакомился с В. А. Жуковским, в мае 1831 — с А. С. Пушкиным, вдохновившим Г. на создание «Ревизора» и «Мёртвых душ». Летом 1833 Г. переехал на свою последнюю петербургскую квартиру на Малой Морской улице в дом Лепена (ныне улица Гоголя, 17; мемориальная доска). Здесь написан набросок «1834», в котором «кипящий меркантильностью» Петербург, город «диких северных ночей», противопоставлен южному и древнему Киеву. Параллельно с литературным творчеством (в 1831—32 вышли 2 части «Вечеров на хуторе близ Диканьки») в Петербурге протекала педагогическая «карьера» Г. (в 1831—35 он учитель истории в Патриотическом институте), закончившаяся провалом в 1834—35, когда, уверовав в своё историческое призвание, Г. стал адъюнкт-профессором Санкт-Петербургского университета по кафедре всеобщей истории (мемориальная доска в кабинете научных сотрудников университета). В 1836 Пушкин привлёк Г. к участию в «Современнике». Неудовлетворённый премьерой «Ревизора» в Петербурге (Александрийский театр, 19 апреля 1836), Г. покинул столицу (с этого времени он большую часть жизни проводил за границей) и в дальнейшем бывал в ней лишь наездами. В 1835 Г. издал «Арабески», куда вошли его «петербургские повести»: «Невский проспект», «Записки сумасшедшего», «Портрет»; к ним примыкают также «Нос» и «Шинель». Петербург становится здесь одним из центральных героев — городом бессмысленной деловитости и мелких чиновничьих страстей (Г. рисует жизнь чиновников разных рангов, вплоть до «значительных лиц» и различных слоев петербургского «среднего» класса), но прежде всего городом с затруднённой коммуникацией. Петербург — губительный для мечтателя-романтика (несомненна автобиографичность Пискарёва) и страшный для бедного чиновника мир. Одновременно это не только образ реального города с точной социальной топографией и конкретными «уличными» реалиями (см., например, акцентированное указание на Калинкин мост — место, где мертвец-чиновник «сдирает» с прохожих шинели, «не разбирая чина и звания», петербургские маршруты свахи в «Женитьбе» и майора Ковалёва в повести «Нос»). Это и мифологический город-личность, способный лгать и притворяться (фонари, мосты, само пространство могут нести ирреальную опасность). Так, в «Невском проспекте» вырисовывается инфернальный подтекст города («ему казалось, что какой-то демон искрошил весь мир на множество разных кусков и все эти куски без смысла, без толку смешал вместе»); ср. также незаконченные фрагменты «Страшная рука», «Фонарь умирал». Ирреальное видит Г. и в прозаической служебной деятельности; гоголевский гротеск самую иерархию Табели о рангах превращает в силу «сверхматериальную», порождающую в Петербурге «необыкновенно-странное происшествие» — похождения отделившегося от майора Ковалёва носа и погоню за ним законного владельца; для гротескного города Петербурга характерны фантастические слухи (о танцующих стульях и пр.). Петербург — холодный, в прямом и переносном смысле, город (морозный, ветреный Петербург, с серым петербургским небом — обычный пейзаж Петербурга у писателя), город внешнего лоска и бюрократический центр страны — появляется вслед за «Ревизором» (из писем и рассказов Хлестакова) в «Мёртвых душах»; в «Повести о капитане Копейкине» этот бессердечный город сановников предстаёт кунсткамерой «бесполезных раритетов» — от мостов до дверных ручек. Его восточные названия («Шехерезада», «Семирамида») подчёркивают впечатление нерусского «лица» столицы и пародируют её перифрастическое имя «Северная Пальмира». Г. не только творец, но в известной степени и персонаж петербургского мифа: вымышленный автор «Записок сумасшедшего» имеет петербургский адрес писателя 1829—33; адресат Хлестакова, «шелкопёр» Тряпичкин, проживает в том же доме (указанный дом Лепена), что и автор «Ревизора». Неоднократно обращался писатель к Петербургу и в публицистике (открыто или в подразумевающем контексте). В статье «Петербургские записки 1836 г.» Петербург как апофеоз регламентации, приверженности условностям, чрезвычайной обособленности («раздробленности») сословий противопоставлен патриархальной, естественной, природной Москве (ср., например, образы чиновного господина «комильфо» Петербурга и радушной невесты Москвы). В сопоставлении с Москвой Г. определял и государственно-историческую роль Петербурга: «Москва нужна для России; для Петербурга нужна Россия». Воплощением истинно национального города — в альтернативе и Петербургу, и отчасти Москве, — был для Г. Рим (незаконченная повесть «Рим»). Г. называл Петербург, как и многие европейские города, «безархитектурным»; регулярность застройки он отождествлял с «неестественностью», в блестящих зданиях и шедеврах скульптуры недавнего прошлого видел гладкость, «монотонность», отсутствие господствующей цельной мысли и впечатляющей «колоссальности» (статья «Об архитектуре нынешнего времени», вызванная, видимо, и новыми постройками столицы 1830 х гг.). Творчество Г. — творца «своего» мифа о странном, полупотустороннем городе, живописца столичного быта — источник явных и скрытых цитат, авторитет и предмет полемики для русской литры XIX — XX вв. Гоголевская традиция образа Петербурга прослеживается в произведениях писателей натуральной школы, повестях и романах Ф. М. Достоевского, в творчестве Н. А. Некрасова, В. Г. Короленко, А. Белого. Сам Г. в изображении Петербурга продолжил линию «петербургского фольклора» (сохранившиеся в записи рассказы об основании Петербурга, анекдоты о «таинственных явлениях») и отчасти Пушкина, но, в отличие от него, высокой петербургской темы и символики города не наследовал. Именем Г. названы: бывшая Малая Морская улица (см. Гоголя улица), улицы в Парголово и в бывшем посёлке Володарский. Бюст писателя установлен в Адмиралтейском саду (1896, скульптор В. П. Крейтан).