Белый Андрей

Пятница, 02 мая 2008

Белый Андрей (настоящее имя и фамилия Борис Николаевич Бугаев) (1880—1934), писатель. Б. и Петербург связывали не только особые творческие отношения (роман «Петербург»), но и личные, и литературные связи: во время своих, хотя и непродолжительных приездов в Петербург из Москвы (в один из них он оказался очевидцем событий 9 января 1905) он общался с многими петербургскими литераторами и художниками, бывал у З. Н. Гиппиус (см. Мережковских салон), посещал «Ивановские среды», часто встречался с А. А. Блоком и его женой Л. Д. Блок. Резкое, болезненное переживание, связанное у Б. С восприятием Петербурга, обусловлено отчасти «изнуряющей и опустошающей» страстью к Л. Д. Блок и драматической «дружбой-враждой» с Блоком, открывшими Б. «роковой Петербург». «Неприкаянностью» и «отсутствием оседлости» Б. был привязан к Петербургу и одновременно относился к нему с опаской и предубеждением. Едва ли не единственным произведением русской литературы, вобравшим в себя традицию образа Петербурга, явился роман Б. «Петербург», завершивший «петербургскую мифологию» города (1 я редакция опубликована в 1913—14, 2 я, сокращенная, существует в двух вариантах, издания 1922 и 1928). Роман Б. открыто цитатен: панорама Невского проспекта и фантастические «портреты» горожан восходят к Н. В. Гоголю, тема власти — к А. С. Пушкину, в изображении петербургских низов несомненно влияние Н. А. Некрасова. Идея призрачного существования Петербурга (Гоголь), обречённого «провалиться сквозь землю» (Ф. М. Достоевский) доведена Б. до логического предела: Петербург — это «математическая точка, не имеющая измерения», выморочное место, абсурдное подобие бытия, порождение «мозговой игры» близкого авторскому сознанию повествователя. Это город, таящий иррациональную опасность, квинтэссенция столичного бюрократического омертвления. С «неминуемым исчезновением северной столицы» завершится, согласно Б., «петербургский период русской истории». Кризис страны — действие романа происходит в Петербурге в октябре 1905 — изображён как вселенская катастрофа (а Петербург — как апокалиптическое пространство), ставящая под сомнение исходные категории бытия и духа. В отличие от предшественников — писателей «петербургской темы», Б. видит в городе не воплощение «западнических» (или «псевдозападнических») устремлений, а олицетворение двух внешне различных, но внутренне родственных начал — европейский рационализм (стремление подчинить реальность абстрактному диктату) и азиатское анархическое своеволие. Историческая миссия страны — в преодолении и западного, и восточного «искусов». В «Петербурге» Б. теряют смысл любые культурные оппозиции: беспорядочное движение — обратная сторона окостенения; автоматизированная деятельность, упорядоченность — неотделимы от хаотичности; обыденная реальность — одновременно и грандиозная страшная грёза (Пётр I заходит в кабаки в октябрьские дни 1905, «Медный всадник» действительно скачет по улицам современного города). Антагонисты «петербургского мифа» русской литературы — человек и Власть (Евгений и «Медный всадник») также осознаны Б. не в противостоянии (Пушкин), а в сходстве: потомки «Евгения» террорист Дудкин и сын сенатора Аблеухова, соучастника «охоты» на своего отца, — оба «дети дела Петрова», выразители распада, носители тяготеющего над Петербургом проклятия. Литературная традиция в романе подвергнута, таким образом, тотальной символизации и мифологизации. Для «петербургской топографии» Б. характерно сочетание точности и конкретности адресов (17 я линия Васильевского острова, мосты, Английская и Гагаринская набережные, Сенатская площадь и т. д.) с её постоянным нарушением: несогласующиеся с реальным расположением улиц маршруты персонажей. Позднее к образу Петербурга Б. обращался в воспоминаниях «Между двух революций» (глава «Омут»), страницы которых посвящены приездам Б. в город в 1905—12, в мемуарах о Блоке: «Записки мечтателей» (П., 1921, № 4; № 6, с. 120—21), «Эпопея» (№ 1—4, М. — Берлин, 1922—23). Основные приезды Б. в Петербург: январь—февраль, декабрь 1905, апрель—август 1906 (жил в меблированном доме «Париж», Караванная улица, угол Невского проспекта., 28/66), январь 1908, январь—февраль 1912 [жил на углу Садовой улицы и Вознесенского проспекта., затем у Вяч. Иванова на Таврической улице, 25 (ныне 35)], весна 1920 —октябрь 1921 (10 августа 1921 хоронил Блока).